Форум

Очень многое объясняет кстати. Интересно.

Самоконтроль у обезьян зависит от размеров тела

Склонность приматов выбирать более крупную будущую выгоду за счёт немедленного, но небольшого вознаграждения зависит от размеров тела и продолжительности жизни обезьяны.

Одно из самых примечательных свойств человеческого сознания – это умение отказываться от небольшой немедленной выгоды в пользу выгоды гораздо большей, но которая придёт к нам спустя какое-то время. Теоретически мы все понимаем преимущества отложенной выгоды, хотя практически не каждый может и хочет терпеть до «светлого будущего».

Различия проявляются уже в детском возрасте: так, в 70-е годы прошлого века был поставлен эксперимент с детьми, которым давали маршмеллоу (опыт так потом и назвали — «экспериментом маршмеллоу») и говорили, что они могут съесть угощение сейчас или чуть позже. Если ребёнок соглашался подождать, то получал вторую порцию. Некоторые дети съедали маршмеллоу сразу, некоторые решали подождать. Со временем, надо полагать, кто-то из нас становится приверженцем одного типа поведения, кто-то другого, но, повторим, осознать преимущества отложенной выгоды могут все.

Но не будем забывать, что многие из особенностей человеческой психики имеют свою эволюционную историю, и некоторые из этих особенностей можно наблюдать в том числе и у современных обезьян. И было бы, наверно, интересно узнать, как у них обстоят дела с отложенной выгодой. Над этим вопросом задумался Джеффри Стивенс (Jeffrey R. Stevens), специалист по сравнительной психологии из Университета Небраски в Линкольне. В своей работе, опубликованной в журнале Proceedings of the Royal Society B, он анализирует поведение тринадцати видов современных приматов, от горилл до мармозеток. Оказалось, что в принципе приматы могут откладывать сиюминутную выгоду ради будущей, но время, которое обезьяны согласны ждать, меняется от вида к виду. Например, шимпанзе могут подождать две минуты, имея в виду получить больше винограда, а вот чёрных лемуров хватает всего на 15 секунд. Закономерность оказалась такая: чем крупнее была обезьяна, чем больше был её мозг, чем дольше она жила и чем больше территории ей требовалось для жизни, тем сильнее был её самоконтроль и тем дольше она была готова ждать отложенной выгоды.

Все перечисленные факторы работали в совокупности. Шимпанзе, которые живут в среднем 60 лет и которые занимают около 56 квадратных километров, оказались в этом смысле чемпионами – как было сказано, они были готовы ждать целых две минуты. Звание же самых нетерпеливых обезьян можно присвоить эдиповым тамаринам – они ждали будущей выгоды не более восьми секунд.

Этим результатам предшествовали многолетние эксперименты, которые Джеффри Дэвис и его коллеги ставили с лемурами, мармозетками, тамаринами, обыкновенными шимпанзе и шимпанзе бонобо. Кроме того, в работе были использованы материалы других исследовательских групп. При этом, что любопытно, не удалось найти соответствия между готовностью ждать, с одной стороны, и сложностью социальной структуры и общим когнитивным развитием, с другой. У человека связь в этом смысле прослеживается чётко: терпение в пользу будущего вознаграждения растёт вместе с IQ, уровнем образования, объёмом рабочей памяти и проч. Но вот у обезьян всё оказалось не так.

По мнению Джеффри Стивенса, эволюционные факторы, от которых зависело развитие самоконтроля у приматов, оказались чисто физиологическими. Как известно, уровень метаболизма соответствует размеру тела, и у небольших животных обмен веществ происходит быстрее. С быстрым метаболизмом связаны не только анатомические параметры, но и многие особенности поведения и экологии. С другой стороны, если у обезьяны обмен веществ протекает слишком быстро, это значит, что ей нужно постоянно пополнять запас питательных веществ, и ждать какую-то будущую выгоду мелкому примату просто не с руки – метаболизм ждёт новой порции топлива прямо сейчас. Впрочем, это пока лишь одно из объяснений, которое требует дополнительных исследований.
Заметим также, что способность к такому межвременному выбору есть не только у приматов, но и у птиц. Например, зоологи из Венского университета (Австрия) ставили тест на отложенную выгоду с какаду Гоффина, и птицы этот тест успешно выполняли, причём время, которое они были готовы ждать, составляло 80 секунд – многие обезьяны могли бы позавидовать. А в похожем опыте, который ставили с во́ронами и чёрными воро́нами, птицы были готовы ждать до 10 минут. И врановые, и попугаи славятся своими умом и сообразительностью, хотя было бы интересно проверить, не зависит ли и их терпение от размера тела и продолжительности жизни.

Вот они корни зла...

Похоже, современные пороки человечества, обратившиеся большими социальными бедствиями, коренятся в нашем животном начале. Даже не очень развитые представители фауны ищут и находят в природе разрушительные удовольствия.

Социальные бедствия — это, разумеется, табакокурение, алкоголизм, а также наркомания. Оценивая эти опасные пристрастия, чаще всего подчеркивают их общественно-психологическую сторону. Много говорится о том, что толкает людей навстречу неестественным удовольствиям: тяжелые условия жизни, отсутствие экономических перспектив, плохой климат, наконец (или напротив) — богемная пресыщенность, поиск способов расширить сферу удовольствий, когда все приносящие удовольствие блага уже доступны.

Дело порой представляется так, что именно цивилизация, построенная на основе интеллекта Homo sapiens, стала тем полем, на котором оторвавшийся от природы человек вдруг встретился с ранее не свойственными ему привычками и зависимостями. Спору нет, условия жизни и психологические особенности отдельной личности могут стать важными факторами, толкающими ее в объятия дурманящих субстанций.

Но есть и еще одна сторона вопроса, на которую обратили пристальное внимание лишь в новейшее время и которая тесно связана с прогрессом в изучении мозга и центральной нервной системы. Причем надо сказать, что наука на этот раз не принесла нам утешительных новостей: пристрастие к «веществам» глубоко укоренено в эволюционных процессах, происходивших в животном и растительном мире на протяжении миллионов и миллионов лет.

Баран — баран и есть

Речь даже не о том, что всевозможные наркотические и опьяняющие субстанции знакомы человечеству еще с доисторической эпохи — например, курить табак люди впервые попробовали примерно 8000 лет назад. Как нетрудно убедиться, даже существа, стоящие на эволюционной лестнице гораздо ниже человека, не менее искусны в поиске своего «кайфа».

Стоит ли отдельно объяснять, что слово «баран» нередко употребляется, когда хотят образно описать невысокий уровень интеллекта? Казалось бы, животные такого типа, которые не кажутся нам слишком сообразительными, не должны искать никаких «расширителей сознания». Зачем? У них и так всё хорошо.

Но вот обитающий в Америке полорогий баран смотрит на вещи иначе. Он смело забирается на почти отвесные скалы, чтобы отыскать растущие на них особые лишайники, которые, как известно, представляют собой симбиоз грибов и зеленых водорослей. Опьяняющее вещество находится в грибах, и рогатый наркоман истово трется о лишайник деснами, раздирая их до крови.

Лошади, в отличие от баранов, всегда ассоциировались у нас с изяществом и благородством, но и они не лишены пагубных пристрастий. В той же Северной Америке произрастают растения рода Astragal, относящегося к семейству бобовых. Эти растения ядовиты. Во-первых, они содержат алкалоиды — азотосодержащие соединения, играющие большую роль в возникновении зависимостей.

Во-вторых, некоторые виды астрагала накапливают селен — химический элемент, который в больших количествах является ядом наподобие мышьяка. Первоначально лошади поедают астрагал как обычный корм, но после нескольких случаев его употребления в пищу появляются симптомы зависимости.

Лошади начинают искать эту «травку» и получают взамен эффект нейротоксического отравления: животные бесцельно бродят, у них расстраивается зрение, начинается обильное слюноотделение, нарушается координация движений, резко снижается вес. Проявляются и другие тяжелые последствия: жеребцы становятся бесплодными, у кобыл случаются выкидыши.

Но, как это происходит у наркоманов из рода человеческого, несмотря на угрожающие признаки ухудшения здоровья, коней продолжает тянуть к астрагалу. В таком состоянии животное следует не просто изолировать от опасного растения, но и заставлять его принимать лекарства, приводящие в порядок его психическую сферу.

Поить котов валерьянкой — не самое достойное, но весьма популярное развлечение некоторых кошковладельцев. Менее известно, что кошки и сами не прочь отыскать себе дозу «кайфа». Котовник, или кошачья мята, пользуется у хвостатых-полосатых огромной популярностью, и приводит этих домашних животных в состояние, которое безошибочно распознается как опьянение. Свои источники «вдохновения» есть и у больших кошек.

Ягуары в Южной Америке регулярно поедают дикую лиану Banisteriopsis caapi. Возможно, правда, что они делают это с той же целью, что и домашние кошки, которые едят траву, дабы затем отрыгнуть вместе с ней накопившуюся в желудке шерсть. Однако лиана caapi известна у себя на родине также под именем «Лоза духов». Местные индейцы уже несколько тысяч лет делают из нее отвар, который вызывает у людей эйфорию и галлюцинации.

Муравьиная инъекция

До сих пор речь шла о млекопитающих, однако не следует думать, что живые организмы, находящиеся на более отдаленных от нас эволюционных ступенях, ничего себе такого не позволяют. Возьмем птиц — прямых потомков динозавров. С давних времен известно явление, носящее имя «мирмекомания». Птица садится на муравейник — надо же какое удовольствие! — и позволяет деятельным насекомым буквально облепить себя с кончиков лап до головы.

Муравьи заползают между перьев, но это птичку совсем не беспокоит, а, похоже, наоборот, радует. Тем более что по окончании сеанса птица обычно с удовольствием склевывает с себя званых пришельцев. Мирмекомания известна с древних времен, и первоначально многие считали, что таким образом пернатые просто привлекают муравьев для очистки перьев — дескать, муравьиная кислота выступает как сильный детергент. Однако другие исследователи склонны считать, что муравьиная кислота интересует птиц именно как психоактивное вещество и страсть к муравьям носит характер зависимости.

В случае с мирмекоманией муравьи, возможно, выступают как доноры наркотиков, но и у самих этих насекомых есть одно крайне разрушительное пристрастие. Имя ему ломехуза. Этот маленький жучок из семейства стафилинид проникает в муравейники и откладывает там яйца, ничем с виду не отличающиеся от муравьиных. Такое наглое вторжение не встречает никакого противодействия, ибо муравьи, вместо того чтобы изгнать или уничтожить чужака, начинают слизывать с его тельца особые выделения, после чего впадают в некий ступор.

Всем известно, сколь сильно зависит жизнь муравейника от четкого разделения труда и слаженного взаимодействия всех отдельных членов колонии. С приходом в муравейник наркомании всё постепенно разваливается. Муравьи холят и лелеют своих поставщиков «дури», кормят их личинок, забывая о своих, рабочая активность резко затормаживается — вместо выполнения своих функций муравьи начинают вяло, бесцельно бродить по окрестностям. Через некоторое время муравейник может погибнуть.

Не чужды желания «кайфануть» и представители других родственных муравьям социальных насекомых — речь идет о пчелах, которые пьют перебродивший нектар, где уже образовался всем знакомый этанол. Реакция на этанол у пчел тоже вполне узнаваема.

 Древняя опасность

Примеры зависимости млекопитающих, птиц, насекомых и даже рыб от опьяняющих субстанций, большей частью растительного происхождения, можно приводить бесконечно. Но, может быть, пора уже сделать и вывод: наркотическая зависимость имеет длинную эволюционную историю, а предрасположенность к ней крепко «зашита» в самых основах функционирования нервной системы.

То, что мы называем нашей психической и эмоциональной сферой, имеет очень древнюю биологическую историю и восходит к временам, возможно, предшествующим эволюционному разделению позвоночных и беспозвоночных. С целью лучшего приспособления к изменениям окружающей среды родилась система нервных стимулов-сигналов, особую роль в которой стали играть специальные химические вещества — так называемые нейромедиаторы, наиболее известные из которых — дофамин и серотонин.

Сигналы эти могли иметь как позитивный, так и негативный характер. Негативные информировали об опасности (страх, боль и т. д.); позитивные, во-первых, создавали мотивацию (ожидание блага), а во-вторых, одаривали чувством вознаграждения, удовлетворения (ах, как хорошо!). Почувствовал страх — убежал и спасся, посмотрел на дерево, на котором висит вкусный плод, — ощутил прилив сил: надо потрудиться, зато потом будет вкусно!

Добрался до плода, поел — и вот оно, удовольствие. Всё это работало отлично, пока... ощущения, творимые нервной системой, более-менее адекватно отражали реальность. Но эволюция животных, обладающих нервной системой, происходила не в пустом пространстве. Рядом эволюционировали грибы и растения, которые животные употребляли в пищу и у которых были свои эволюционные резоны. Чтобы защитить себя от поедания, деревья, травы и грибочки вырабатывали разного рода токсичные вещества.

И порой случалось так, что эти самые вещества вдруг либо оказывались идентичными по составу и действию нейромедиаторам, либо так или иначе воздействовали на характер их трансляции по нервным каналам: у млекопитающих таким каналом является мезолимбический путь в головном мозге, иначе называемый путем «вознаграждения».

Например, никотин был выработан табаком вовсе не для удовольствия любителей подымить, а для отпугивания насекомых и других травоядных от поедания сочных листьев. А что мы имеем сейчас? Миллиард курильщиков на планете! Растительная, а временами и животная химия, полученная через пищу, постепенно сбивала настройку нервных индикаторов и привела к тому, что «хорошее настроение» уже могло быть никак не связано с реальным положением дел.

Более того, поедание пищи с психоактивными веществами имело эволюционные последствия. Один из примеров — появление в нервных клетках млекопитающих рецепторов для опиатов. Биологические основы героиновой наркомании возникли, таким образом, задолго до зарождения человеческой цивилизации с ее культом удовольствий.

Можно ли рассматривать всё вышесказанное как оправдание наркомании среди людей? Отнюдь нет! В отличие от лошадей и баранов, которых от лишайников и ядовитых бобовых можно отогнать только палкой, человек, вооруженный интеллектом, создал науку, а она, в свою очередь, докопалась до механизмов пагубной зависимости. Осознавая древние корни опасности, мы предупреждены. А значит — вооружены.

Парабены (сложные эфиры парагидроксибензойной кислоты) — тоже природные вещества, растения их используют, чтобы защитить себя от вредителей. Их используют в основном в косметике. И их тоже боятся. Часто можно встретить рекламу так называемого крема без парабенов. Но возможно это только в трех случаях: 1) если вместо безопасных и проверенных парабенов в крем добавлен какой-то менее известный и изученный консервант; 2) крем стухнет сразу после открытия; 3) производитель не дурак и все же добавил парабены, но, следуя моде, соврал.

Главный страх перед парабенами в том, что, по некоторым исследованиям, существует связь между их использованием и раковыми заболеваниями. А именно большая концентрация парабенов была в опухолях груди. Но доказательств того, что то, что ты наносишь на кожу как-то проникает внутрь и провоцирует рак, конечно, нет. Но, конечно, это действительно тренд сейчас среди марок, позиционирующих себя натуральными.

А вообще, интересная тема, конечно.

Даа, борщевика у нас в Коми дохуя. Плантации. Насчет дудочек чистая правда, у нас пацан как то делал дудочку (или трубку плевательную, не помню) так у него губы раздуло пиздец как. Но насколько я помню (за исключением крайних идиотов) все мы знали что трогать борщевик чревато. А у коров, которых кормят борщевиком, молоко на вкус становится сладковатым.

А у нас нет, но у бабушки в Белоруссии активно очень рос. Сказано было не лезть, я и не лезла

Kola 69 Parallel писал:

А почему на коров и других животных (не только ж коровы едят борщевик, а в том числе и лоси) не действует? И я так понимаю, не скошенный.

в виде силоса ели!

Коровки его вроде бы ели, но после того, как поквасится в силосных ямах, 

Kola 69 Parallel писал:

 оленями, лосями, медведями, турами, зубрами,

 

куя се сравнил, они и верблюжьи колючки жрут..

Ожог от борщевика не химический (как у крапивы), а от солнца - кожа становится крайне чувствительной к его действию. Может, у животных такой чувствительности нет.

Слышали, пару лет назад в Сыктывкаре медведь напал на человека? Ел борщевик, а чел шел и не заметил его. Но спасся.

Kola 69 Parallel писал:

Так интерес в том, почему такой чувствительности нет.

Nena писала:

Ожог от борщевика не химический (как у крапивы), а от солнца - кожа становится крайне чувствительной к его действию. Может, у животных такой чувствительности нет.

 

так у парнокопытных много чего не как у челов... и у каждого по разному... и чё теперь? сходи в океанариум к себе и узнай мля